Дозволяю быть кастрированным получше

Иннокентий Одиннадцатый (1676-1689) был со всех точек зрения одним из самых непокладистых пап: нрава он был злобного и всегда всем во всем отказывал, за что и получил прозвище «Минга» — на миланском диалекте это значит «нет». Именно с ним связано одно трагикомическое происшествие. На правление папы Иннокентия пришёлся расцвет оперных певцов-кастратов.

Начав с капеллы при церкви, эти «священные чудовища» переходили в театр, где исполняли вначале женские, а потом и мужские роли. Ария Юлия Цезаря, исполненная фальцетом – каково? Однако в эпоху барокко подобные оперы были нормой. И только одно омрачало жизнь успешного кастрата – невозможность иметь детей. В Европе не прижился восточный обычай ликвидировать всё детородное хозяйство подчистую. Цирюльники Неаполя – центра тогдашнего театральной жизни (и кастрации), ограничивались удалением яичек, что обеспечивало сохранение высокого голоса у кастрата с детства и на протяжении всей жизни. Что же до полового влечения, то оно снижалось, но не пропадало вовсе. При известных сношениях с женщиной кастрат приходил в состояние, которое русский язык характеризует кратко и точно: «сухостой». Секс есть, а детей нет – барочный вариант безопасного секса. Церковь воспрещала браки евнухов, так что за разрешением на подобный брак следовало обращаться к папе. Меж тем кастрат Кортона безумно влюбился в некую Барбаруччу и пожелал на ней жениться, а посему обратился с прошением к папе, объясняя, что кастрирован «плохо» (это была неправда), а значит, к женитьбе способен. Понтифик письмо прочитал, остался непреклонен и начертал на полях резолюцию: «Дозволяю быть кастрированным ПОЛУЧШЕ».