В истории Советского Союза было два периода частичной «реставрации капитализма». Один из них пришёлся на НЭП, другой – на годы немецкой оккупации, когда на территориях, занятых нацистами, активно возникали частные фирмы.
Экономическая политика на оккупированных территориях
Национал-социалисты традиционно опирались на крупный промышленный капитал. Так называемое «левое крыло» НСДАП, предлагавшее Гитлеру радикальную программу национализации предприятий, потеряло влияние после «ночи длинных ножей» в 1934 году. Экономическую систему Третьего Рейха исследователи характеризуют как «государственно-монополистический капитализм» – рынок сохранился, хотя и был поставлен под жёсткий контроль, особенно с 1938 года. На оккупированных территориях капитализм оказался ещё более «государственным». Бывшие советские предприятия в целях удобства управления приватизированы не были. Кроме того, для эксплуатации ресурсов СССР в соответствии с приказом от 27 июля 1941 года возникли монопольные немецкие «восточные» компании. И всё же при немцах возродилось и частное предпринимательство – предприятия создавали местные жители, не растерявшие хозяйственной жилки за годы социализма.
Рынок при немцах
В небольших населённых пунктах в первую очередь оживилась торговля, правда, с «криминальным» оттенком.
«Частных магазинов в городе не было, зато базар и разные спекулянты, торговавшие на дому, процветали. Люди, натащившие во время пожара перед сдачей города немцам много разного товара из горящих лавок и складов, торговали этим добром вплоть до 1944 года», – вспоминал профессор Павел Ильинский, описывая ситуацию в оккупированном Полоцке. По его словам, впоследствии в городе появилось 2 частных предприятия: «фотография и ресторан, то есть, в сущности говоря, маленький грязный трактирчик с подачей самогона и пива».
Лучше обстояло дело в крупных городах. Например, в Киеве, как вспоминал власовец Лев Дудин, «мелкие ремесленные предприятия и мастерские росли буквально как грибы». Почти на каждой улице открывались рестораны и закусочные, где уже скоро стали продаваться даже деликатесы. Расширяли оборот магазины случайных вещей, реализовывавшие товары по принципу аукциона.
«Крупного капитала ни у кого не было»
Для открытия бизнеса требовалось получить лицензию. Историк Игорь Ермолов приводит данные по Курску: только с марта по май 1942 года промышленный отдел городской управы выдал 21 «промысловое свидетельство», из них треть – на открытие парикмахерских. Развитие частной инициативы затруднялось главным образом нехваткой денег.
«Более или менее крупного капитала<...> ни у кого не было. В таких условиях можно было создавать только такое предприятие, которое бы почти без первоначальных затрат давало сразу какой-то доход и обеспечивало быстрый оборот ничтожного основного капитала», – объяснял Дудин.
В силу вышесказанного частники занимались преимущественно сферой обслуживания, но не только. Например, в Курске при немцах действовало кооперативное товарищество «Комета», имевшее три цеха по рушению зерна, а также мукомольный, паточный, кондитерский, мыловаренный, замазочный и свечной цеха. В июне 1942 года здесь работало 58 человек. Другие крупные курские товарищества назывались «Эпоха» и «Богатырь».
«Важной особенностью частных предприятий были гораздо лучшие по сравнению с муниципальными условия труда и обеспечение рабочих и служащих, — отмечает историк, — так, месячная зарплата мастеров портняжной мастерской В.М. Дубовского составляла 650—700 рублей».
Одним из самых удачливых бизнесменов военного времени можно считать бывшего белого полковника Владимира Ермолова, который основал в Бресте компанию Erbauer (по-немецки «Строитель»). Трудоустроенные Ермоловым русские, в т.ч. советские военнопленные, выполняли заказы оккупационных властей. Одновременно предприятие было прикрытием для деятелей НТС.
Несмотря на эти ростки частной инициативы, состояние экономики на оккупированных территориях было далеким от расцвета – его ухудшала грабительская, колонизационная и противоречивая экономическая политика нацистов.
Свежие комментарии