Славян-коллаборационистов из ОУН* и РОА, помогавших Гитлеру в годы Великой Отечественной войны, принято ставить на одну чашу весов. Между тем, сами бандеровцы и власовцы относились друг к другу весьма противоречиво.
На войне
При всём сходстве целей и методов борьбы, Русская освободительная армия имела принципиальные отличия от Организации украинских националистов*. РОА – формирование, возникшее по воле немцев, ОУН* же существовала ещё до войны и напрямую гитлеровцам не подчинялась. Генерал Власов стремился консолидировать все антисоветские силы. В Смоленской декларации 1942 года он обращался не только к русскому, но и к другим народам России. В листовках РОА 1943 года украинцы упоминаются рядом с русскими:
«Гитлер отнюдь не хочет превратить русских, украинцев и другие народы СССР в немцев, он хочет лишь возвратить их к европейской семье народов» — говорится в документе.
Между тем, бандеровцы, собравшие в 1943 году «Конференцию порабощённых народов Восточной Европы и Азии», призывали бороться с «русским коммунизмом». Они как будто не замечали того факта, что существуют и некоммунистические русские силы. По иронии судьбы, в следующем году власовцы создали организацию с очень похожим названием – «Комитет освобождения народов России», в котором нашлось место и «Украинскому отделу». Близкий соратник генерала-предателя, Георгий Жиленков на суде рассказывал следующее:
«Власов, Малышкин и я вели переговоры с руководителями различных националистических организаций, ОУН* и другими о вхождении их в состав КОНРа. <…> Представитель ОУН* Бандера заявил нам, что он с «москалями» работать не будет» (цитируется по книге Александра Колесника «РОА – власовская армия»).
Таким образом, повторялась коллизия времён Гражданской войны, когда петлюровцы не сумели найти общий язык с белогвардейцами. Впрочем, порой русским и украинским националистам поневоле приходилось действовать заодно. Например, подавлением Варшавского восстания в 1944 году по приказу немецкого командования совместно занимались власовцы и легионеры дивизии СС «Галичина». Если власовцы отбивались от немецких частей, им не оставалось ничего другого, кроме как проситься в отряды УПА*. Такие лица, по документам НКВД, были, например, в составе известной «Львовской сотни».
После войны
Сталинский режим уготовал власовцам и бандеровцам одинаковую участь – 10 лет в ГУЛАГе. Здесь более организованные украинцы представляли автономную силу, однако порой они заключали союзы с другими национальными группировками. Очень ярко идейное согласие коллаборационистов проявилось во время Кенгирского восстания заключённых в 1954 году. Украинцев из числа боевиков УПА* в Степлаге было 46%, а русских – всего 12%. Однако последние сумели убедить бандеровцев, что нужно объединиться против общего врага. Главным лидером восставших стал бывший подполковник Красной Армии, Капитон Кузнецов, который, правда, не служил в РОА, а был комендантом немецкого лагеря для военнопленных.
«Два телохранителя – два огромных украинских хлопца, всё время сопровождали Кузнецова, с ножами на боку», — писал Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГе».
Другим русским предводителем зэков Степлага (начальником «контрразведки») стал прапорщик РОА Энгельс Слученков, которому безропотно подчинялись бандеровцы.
Иначе обстояло дело в эмиграции. Совместное пребывание в европейских лагерях «ди-пи» («перемещенных лиц») не сблизило украинцев с русскими. Впрочем, носители «мовы» и между собой не могли договориться. Администрации лагерей, случалось, получали письма от восточных украинцев, в которых те просили отделить их от галичан, якобы склонных к навязыванию своей воли и практикующих «режим террора». Антибольшевистский блок народов, созданный украинскими националистами, подчеркнуто дистанцировался от русских организаций, в частности, от НТС, хотя их идеологические позиции в отношении советской власти совпадали. Из русских в АБН состояли лишь казаки, ратовавшие за освобождение не всей России, а только собственных областей.
* — организация запрещена в России.
Свежие комментарии