Ксенофонт: «на войне нет лучше способа принести пользу друзьям, чем прикидываясь их врагом, а врагам — причинить больше вреда, чем выдавая себя за их друга» [1] (Гл. III, аб. 9).
«…в ноябре 1937 года премьер-министр Великобритании Чемберлен направил в Берлин лорда Галифакса: “Галифакс был тогда лордом-председателем совета, вторым лицом в правительстве после премьер-министра.
Сохранилась стенограмма беседы Галифакса с Гитлером. Галифакс дал Гитлеру понять, что Англия не будет мешать ему в Восточной Европе… В феврале 1938 года министр иностранных дел Идеен после неоднократных споров с Чемберленом был вынужден уйти в отставку… Министром иностранных дел был назначен Галифакс. Несколькими днями позже английский посол в Берлине Гендерсон посетил Гитлера для конфиденциальной беседы. Фактически она явилась продолжением ноябрьских переговоров фюрера с Галифаксом… Еще больше ободрила Гитлера та сговорчивость, с какой правительства Англии и Франции восприняли его вторжение в Австрию… И, наконец, еще большее удовлетворение Гитлер получил, узнав, что Чемберлен и Галифакс отклонили предложения русских о созыве конференции относительно коллективного плана гарантий против агрессии Германии» [2] (с. 22–23).Таким образом, хищником, взращиваемым мировой олигархией банкиров, была заглочена первая жертва. На очереди стояла Чехословакия. Этой стране, имевшей ничуть не уступающие линии Мажино укрепления на границах с Германией, а также ничуть не худшее вооружение и технические средства обороны, СССР предложил срочно поставить 700 истребителей [3] (с. 104).
Но не только чисто материальную помощь Сталин предлагал Чехословакии:
«Мы были готовы помочь Чехословакии.
Авиация и танки находились в боевой готовности. В районах, прилегающих к западным границам СССР, сосредоточилось до 40 дивизий» [4] (с. 178).Польше же, попытавшейся войти в сговор с Гитлером, Сталин пригрозил войной. Польша перепугалась и отказалась от сотрудничества, Гитлер задумался, а вот правительство Чехословакии, следуя инструкциям своих масонских опекунов, отринуло помощь Кремля, а от защиты против Германии вообще отказалось. Потому немцы и туда ввели войска без единого выстрела.
Предшествовала этой темной истории мюнхенская сделка. Вот как прокомментировал на Нюрнбергском процессе ход этого странного совещания Геринг, сопровождавший тогда Гитлера:
«Особенно запомнилась Герингу поза Даладье.
— Он сидел вот так, — Геринг втянул ноги, откинулся назад с лицом без всякого выражения. — Время от времени Даладье одобрял то, что говорил Гитлер. Никакого возражения против чего бы то ни было! Я был просто поражен, как легко все удалось Гитлеру… Когда он потребовал, чтобы некоторые военные заводы Чехословакии, находящиеся за границей Судетской области, были бы переведены на Судетскую территорию, как только она нам отойдет, я ожидал взрыва, но не последовало и писка. Мы получили все, что хотели… Они даже не настаивали на том, чтобы проконсультировать чехов, хотя бы для формы. В конце заседания посол Франции в Чехословакии сказал: “Хорошо, теперь мне предстоит передать приговор осужденным”. Вот и все… Долгий спор по поводу слова “гарантия” был решен тем, что Гитлеру предоставили право гарантировать остальную часть Чехословакии. Все прекрасно понимали, что это значит…
…Мюнхенская конференция закончилась в 2 часа 30 минут 30 сентября 1938 года. Чемберлен и Даладье уселись в свои автомашины и направились в отель. Геринг запомнил, как, провожая их взглядом, Гитлер с брезгливостью бросил:
— Ужасно, какие это ничтожества!» [5] (с. 234–235).
То есть политические марионетки закулисы выполняли явный заказ, даже не пытаясь прикрыть его какими-то дебатами или минами удивления. Не скрывал к ним своего презрения и Гитлер, тоже не удосужившийся попытаться изобразить некую свою победу в сложной политической игре. Всем своим видом он указывал на то, что высшие государственные чины Англии и Франции на самом деле являются всего лишь презренными марионетками в руках сильных мира сего. Именно они, а не только что уехавшие ничтожные фигляры-исполнители, дали Германии «зеленую улицу» для похода на Восток:
«…Запад, приняв курс так называемой “политики умиротворения”, осуществил “политику поощрения” Гитлера, превращая возможную войну в неизбежную» [6] (с. 193–194).
То же удивление высказывает в своем ответном выступлении на Нюрнбергском процессе и министр финансов Германии Шахт:
«— Но простите, пожалуйста, Гитлер же не взял эту страну силой. Союзники просто подарили ему эту страну» [5] (с. 462).
Так что и он прекрасно осведомлен о предательском поступке липовых «союзников», сдававших Гитлеру в подарок страну за страной. Оккупация Чехословакии явилась лишь одним из эпизодов в этом длинном перечне предательств, совершенных продажными правительствами в пользу сильных мира сего. Причем, практически все сколько-нибудь известные в те времена политические фигуры, как теперь выясняется, имели единую точку соприкосновения. Ею является тайная организация, в тот момент подготавливающая мир к очередной мировой бойне:
«Видное место в ложах занимали руководители французской политики Клемансо и Тардье, в Чехословакии — Масарик и Бенеш. Воистину, придется поставить тут “и т.д.” Видимо, среди руководителей великих держав только в окружении Сталина не было масонов (уточним: уже не было…)» [7] (с. 308).
Да, Иосиф Виссарионович действительно изрядно потрудился перед войной, чтобы буквально вырезать руководство собственной страны, до предела забитое представителями этой организации. (В самом конце войны и Гитлер скажет с досады, что Сталин правильно сделал, расстреляв перед войной всех своих генералов, а, если точнее, репрессиям подверглись 80% командного состава от командира бригады и выше).
И вот каковы оказались первые плоды вышеописанной сделки масонов по захвату и расчленению Чехословакии:
«В результате оккупации Чехословакии фашистская Германия захватила 1582 самолета, 501 зенитное орудие, 2175 пушек, 785 минометов, 43 876 пулеметов, 490 танков, свыше 1 млн. винтовок, 114 тыс. пистолетов, 1 млрд. патронов, 3 млн. снарядов и другие виды военной техники и снаряжения (Dokumente der Deutshen Politik, 1939, Bd. VII, Teil I, S. 150)» [3] (с. 123).
Это позволяло немцам снарядить лишних 40 дивизий для дальнейшего ведения войны. И зря теперь думают, что какая-то там маленькая Чехословакия в военном отношении не могла много значить:
«…только заводы Шкода с августа 1938 по сентябрь 1939 г. выпустили почти столько же продукции, сколько все английские военные заводы за тот же период (W.Churchill. The Sekond World War. Vol.I. London, 1948, p. 302)» [3] (с. 123).
То есть готовящаяся к войне одна из сильнейших мировых держав в течение предвоенного года на своих английских предприятиях военной промышленности выпустила продукции не больше, чем один из заводов отданной Гитлеру союзниками в подарок вроде бы совсем крошечной и беззащитной страны.
Однако ж подарок оказался к месту. Адольфу Гитлеру не оставалось больше ничего другого, кроме как продолжать предложенную «Мемфис Мицраим» очень выигрышную тактику поглощения стран Европы.
И вот кто финансово обезпечил затеянную международной олигархией банкиров гонку вооружений 3-го рейха:
«…крупный сионистский капитал Германии и других стран сотрудничал с гитлеровцами и финансировал их военные приготовления» [3] (с. 301).
Казалось бы, странно: сионисты финансируют антисемитизм. Однако ж если как следует приглядеться к бонзам 3-го рейха, подробно разобранным в книге Карделя «Адольф Гитлер — основатель Израиля», то все эти вопросы сразу отпадут. Большинство из них, так или иначе, имели еврейские корни.
Немалую помощь оказали и иные структуры западного капитала, завязанные все с той же «Мемфис Мицраим». Это позволило Гитлеру извлечь из подвалов Английского банка те деньги, которые туда спрятало после «Мюнхена» чехословацкое правительство (Л. Мосли. Утраченное время, с. 194) [3] (с. 302).
Но и в дальнейшем планы агрессора ничуть не противоречили планам банкиров, затевающих крупномасштабную войну:
«Когда Риббентроп предъявил Польше требования о передачи Германии Гданьска и предоставлении ей права на сооружение экстерриториальной транспортной магистрали через “польский коридор”, то в качестве компенсации гитлеровцы обещали передать Польше часть Советской Украины. Это обещание было с дальним прицелом, Польше предлагали стать соучастницей войны против СССР» [3] (с. 428).
Однако поляки, хоть и проявляли к нам открытую враждебность, продолжали считать себя людьми какого-то особого сорта. И на сделку не пошли лишь из самобахвальства. Что ж, была бы честь предложена — ведь по части поляков, кроме предложения им совместно поучаствовать в разделе России, у немцев имелась и иная директива:
«…гитлеровцы в своих секретных планах именовали поляков “опаснейшим” для них народом, подлежащим полному уничтожению (Vierteljahreshefte fur Zeitgeschichte, 1958, № 3)» [3] (с. 428).
Но зря Польша пыталась рассчитывать на какую-либо хоть малую помощь своих мнимых союзников. Ведь после отказа по участию в совместной агрессии на Восток она из хищницы превращалась в жертву.
И война против нее самой началась. Но вновь Запад молчал, хотя:
«По данным генерала Гальдера, на западном фронте немецкое командование имело около 300 орудий… против 1600 французских орудий (Ф. Гальдер. Военный дневник, т. 1, с. 32). В то время как во французских армиях насчитывалось около 2 тыс. танков, немецко-фашистские войска их фактически не имели.
Союзники обладали на западном фронте превосходством в авиации… в сентябре 1939 г. союзники могли использовать против Германии почти 3 тыс. современных боевых машин» [8] (с. 26).
Но Запад ждал отмашки от хозяев Даладье-Чемберлена — могущественной масонской организации Ротшильдов-Рокфеллеров — «Мемфис Мицраим», которая, что еще в день аншлюса стало очевидно Сталину, эту войну вела в качестве закулисного партнера его противника:
«Барон де Ропп в конфиденциальной беседе с Розенбергом прямо заявил: “Для Англии Польша более полезна в роли мученицы, чем в качестве существующего государства” (DGFP. Series D, vol. VIII, p. 367)» [3] (с. 428).
Это для того, чтобы Гитлер получил самое необходимое для подготавливаемой Лондоном агрессии — общие с СССР государственные границы. Потому страна эта была обречена. Поляки же свято верили, что у них в этой войне имеются настоящие союзники:
«На польской стороне считали, что главные силы Германии будут связаны на западе выступлением Франции и Англии и не смогут сосредоточиться на востоке. Исходили из того, что против Польши будет оставлено около 20 дивизий и что все остальные силы будут брошены на запад против англо-французского вторжения. Так велика была вера в силу и быстроту наступления союзников» [9] (с. 9).
Мало того. В действие, судя по всему, вступила и приготовленная на случай отказа Польши от совместного нападения на Россию еще и затаившаяся пятая колонна:
«Превосходство Германии над Польшей в области военной техники было безспорным. Но для военных специалистов и генералов немецкой армии, трезво оценивавших положение вещей, было столь же очевидным, что и в Польше и в Европе быстрых побед немцы смогли добиться, скорее, за счет удивительной, необъяснимой неспособности противника к сопротивлению, чем за счет собственной силы» [6] (с. 254).
Потому и само начало подготовки агрессии было оставлено как самим правительством Польши, так и ее «союзниками», без какого бы то ни было внимания. Потому, понимая о своей полной безнаказанности, страна агрессор действовала совершенно открыто:
«Летом 1939 Германия, не объявляя мобилизации, под видом летних маневров перебросила в намеченные районы сосредоточения или стратегического развертывания большое количество кадровых войск, укомплектованных по штатам военного времени» [10] (с. 7).
И «внезапно», то есть якобы внезапно для мнимых союзников Польши, произвела нападение.
То же было и при вторжении Гитлера и во все иные страны — предательство или подкуп делали свое дело — противник лишался возможности управления своими войсками. Потому Польша была раздавлена очень быстро и без каких-либо со стороны Германии особых хлопот. Теперь и ее экономика начинала работать на милитаристскую машину, изготавливаемую Западом для похода на Восток.
В подтверждение тому следует уточнить, какими видами военных действий, объявив войну Германии, осуществлял поддержку союзной ему Польши, подвергшейся внезапному нападению, Западный фронт:
«21 ноября 1939 г. правительство Франции создало в вооруженных силах “службу развлечений”, на которую возлагалась организация досуга военнослужащих на фронте. 30 ноября парламент обсудил вопрос о дополнительной выдаче солдатам спиртных напитков, 29 февраля 1940 г. премьер-министр Даладье подписал декрет об отмене налогов на игральные карты, “предназначенные для действующей армии”. Спустя некоторое время было принято решение закупить для армии 10 тыс. футбольных мячей (G. Rossi-Landi. La drole de guerre. La vie politique en France. 2 septembre 1939-10 mai 1940. Paris, 1971, p. 175–176)» [8] (с. 42).
Так что предназначенное к ужину пушечное мясо пока играло в свои любимые фантики: клан Ротшильдов-Рокфеллеров, чтобы курочки, предназначенные для вечернего бульончика, пока не слишком-то кудахтали, закупили для них кожаные мячики и снабдили картишками, вкупе со многими иного характера развлечениями.
На что надеялись слепцы, закланные своими поводырями? Почему считали, что именно до них очередь не дойдет?
В войсковых штабах этих бутафорских режимов отрабатывали планы совместного нападения на СССР. И они так увлеклись своим приятным занятием, что совершенно позабыли о том, что их планы дележа, одной страны на всех, главного заказчика «банкета» могут не устроить. А чтобы избранной Рокфеллерами стране стать способной справиться самой, ей требовалось разжиреть аккурат до размерчиков наполеоновской Франции — ну, никак не менее того.
Но как же так со всеми своими футболами и прочими развлечениями они вдруг прозевали направление главного удара немецких войск?
Они не прозевали:
«В марте 1940 г. французская разведка, установив повышенный интерес Абвера к районам Седана и Дюнкерка, представила в штаб Северо-Восточного фронта доклад, в котором указывалось, что противник может нанести удар через Арденны к морю» [8] (с. 49).
Но все те же «кто-то» запретили обращать и малейшее внимание на возможность немцев пойти в обход линии Мажино: курицам перед тем как попасть во щи запрещалось кудахтать недозволенное. Ведь они ж свою великую линию выстроили, значит, немец просто обязан упереться в нее лбом.
А тем временем Германия продолжила свое расширение. Началом четвертого акта этой игры стала ускоренная капитуляция Дании:
«Через час после вторжения правительство и король приняли решение не оказывать противодействия гитлеровским войскам и капитулировать…
При захвате Дании гитлеровцы потеряли 2 человека убитыми и 10 ранеными» [8] (с. 71).
Одновременно с Данией, когда немцы в нее вторглись под предлогом «защиты» некоего «нейтралитета», была оповещена о необходимости подвергнуться оккупации и Норвегия:
«В 4 часа 30 минут утра 9 апреля германский посланник в Осло К. Бройер вручил норвежскому правительству ультиматум о капитуляции. В это время вторжение в страну уже началось. Норвежское правительство колебалось: вступить ему в борьбу с агрессором или же начать переговоры и капитулировать?» [8] (с. 72).
Почему задумались в Осло? И почему в Копенгагене капитулировали в день нападения?
После переварки восточных и южных своих соседей не воспользоваться стратегическими ресурсами расположенной еще и на севере от Германии страны выглядело бы даже как-то странно. Потому Дания давно готова была присоединиться к военной машине Германии — ведь это так естественно.
Но вот в Осло задумались — Норвегия, как хотелось верить в то местным потомкам викингов, ну никак не может не быть в зоне интересов противостоящего Гитлеру Запада. Думалось, что ежели сионистскому капиталу Ротшильдов расплачиваться с Гитлером славянскими странами — дело естественное, то причем здесь Норвегия?
В Лондоне считали иначе. Черчилль по этому поводу заявил:
«“…мы больше выиграем, чем проиграем, от нападения Германии на Норвегию и Швецию” (Churchill Revised. A Critical Assessment. N.Y., 1969, p. 207)» [8] (с. 74).
И это высказался не кто-нибудь, но на тот день министр обороны Великобритании!
Но здесь удивляться не приходится. С самого начала своего восхождения к власти Гитлер совершенно не сомневался, что именно с Англией у него никаких осложнений не произойдет. На этот счет он заявлял:
«В Европе у Германии в обозримом будущем могут быть лишь два союзника: Англия и Италия» [11] (с. 82).
В этом плане совершенно однозначно расставляет все по своим местам еще один достаточно красноречиво освещающий сложившуюся обстановку факт:
«Поздней осенью 1937 г. происходили крупные маневры, на которых присутствовал Гитлер, а в последние дни маневров — и иностранные гости: Муссолини, английский фельдмаршал сэр Сирил Деверел, итальянский маршал Бадольо и венгерская военная миссия» [12] (с. 59).
То есть вот они — истинные союзники Оси оказались перечислены перед самым началом разрастания со всех сторон территориально урезанной условиями мира Германии, что происходило при слишком явной помощи все той же Англии.
Потому удивляет, что, казалось бы, полностью союзная Гитлеру страна, фактически приведшая его к власти, сосредотачивает свои военно-морские силы у побережья Норвегии для защиты ее от нападения Германии.
Но все объясняется достаточно просто: лишь по причине того, что настоящим союзником Англии была не Норвегия, но Германия, было оказано вторгшемуся агрессору лишь видимое сопротивление, вяло длящееся несколько недель. «Поддержка» же эта была оказана лишь для того, чтобы Норвегия, понадеявшись на «союзников», не объявила мобилизацию и не начала сопротивления настоящего.
И план этот прекрасно удался. За что Черчилль тут же был повышен в должности. Уже находясь в ней, совершенно ничего не стесняясь, он объявлял о защите интересов своих хозяев в ущерб интересам своей как бы все же воюющей против захватчиков страны:
«20 мая новый премьер-министр Англии Черчилль высказал мысль, что “может быть, было бы правильно после овладения Нарвиком оставить его” (Цит. по: Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, с. 147)» [8] (с. 77).
«“До самой последней минуты, — говорится в книге о войне в Норвегии, — норвежцы возлагали все надежды на помощь Англии, о которой все время говорилось в радиопередачах из Лондона… Но когда эвакуация англичан из Норвегии стала фактом, то норвежцы восприняли это как тяжелый удар. Стало ясно, что немногочисленные норвежские войска не выдержат превосходящих сил противника” (Norges krig 1940–1945, Bd. I, s. 305)» [8] (с. 78).
А потому без войны фактически капитулировала и Швеция, став самым настоящим экономическим придатком немецкого рейха:
«В результате захвата Дании и Норвегии вермахт овладел важнейшим стратегическим плацдармом в Северной Европе» [8] (с. 79).
Чтобы все вышеизложенное как-то усвоилось в нашем понимании, следует лишь краешком глаза взглянуть — что собой представляло главное действующее лицо в развязывании Второй мировой войны:
«Уинстон Спенсер Черчилль, вступивший в масонское братство 24 мая 1901 года в ложе “Студхольм” №1591 (Лондон) [13] (c. 275)…» [6] (с. 408).
Ну, здесь теперь все понятно — Скандинавию передал в руки Гитлера уполномоченный от «Мемфис Мицраим» — Уинстон Черчилль. Но и его национальная принадлежность вполне позволяла в этой организации иметь градус посвящения выше 33-го. Что обезпечивает лишь принадлежность к определенной национальности — племени Содомы и Гоморры:
«Уинстон Леонард Спенсер Черчилль появился на свет в результате брачного союза лорда Рэндольфа Черчилля и дочери богатого американца Дженет Джером, черноглазой кипучей брюнетки, — настолько явной еврейки, что биографам премьера потом пришлось придумать приключенческую историю о том, что мать Дженет — “красавица Клара” — происходит ни больше ни меньше как от индейцев-ирокезов…
Как и Дженет, лорд Рэндольф Черчилль “пил жизнь полной чашей”. Если благосклонностью дочери американских ирокезов не пользовался только ленивый, то лорд любил путешествовать без жены, в обществе мужчин; отчего и рано умер, сраженный сифилисом. Но лорд оставил потомство: рыжего мальчика, унаследовавшего от отца нечеткую дикцию — он шепелявил, как настоящий предстваитель Ефремова колена.
…Восьмилетний Уинстон был определен в модное и дорогое учебное заведение — школу Сент-Джордж, в Аскоте. Директор школы практиковал порку провинившихся мальчиков, как пишет биограф Черчилля, — этого высокого угловатого мужчину сексуально возбуждали рыжие мальчики. И Уинстон покатился по дорожке, приведшей его в конце концов на вершину политического олимпа» [6] (с. 411).
Свою карьеру оратора он начал с выступления:
«…в защиту лондонских проституток, на священные свободы которых, по убеждению молодого Уинстона, никто не в праве посягать» [6] (с. 412).
«По плодам узнаете их». А потому среди его отпрысков слишком явно прослеживается патология:
«Они пошли дорогой отца: Диана вознамерилась стать артисткой, — безпорядочные замужества, театральная жизнь, депрессии и нервные срывы окончились самоубийством... Сара, как и ее отец неравнодушная к спиртному, спилась…» [6] (с. 414).
«После того как Уинстон Черчилль присягнул на верность иудеям в лице Вейцмана и Бернарда Баруха, его политическая жизнь резко изменилась к лучшему: он стал английским премьером» [6] (с. 415).
Но не только злополучную Норвегию сдал с потрохами этот новоиспеченный премьер. Он же лично весьма благополучно сдал английскую эскадру в Сингапуре:
«…10 декабря 1941 года все произошло по классическому сценарию — в жанре Перл-Харбор» [6] (с. 410).
Еще через две недели:
«…100 тысяч “томми” оказались в плену у “восточных макаронников”. И ничего: Уинстон Черчилль остался героем Англии» [6] (с. 410).
И здесь все понятно: ловкий ход со стороны облеченного властью врага — и победа неприятеля удивления не вызывает.
Но как немцам удалось «просочиться» через, казалось бы, совершенно непреодолимую преграду союзнических войск в странах Бенилюкса?
«На Нюрнбергском процессе генерал Иодль признал, что если бы французская армия вместо того, чтобы идти в Бельгию, ожидала наступления на своих позициях и развернулась для контрудара в южном направлении, то “вся операция могла бы провалиться” (R. Garter. Hitler et ses generaux. Paris, 1962, p. 121)» [8] (с. 83).
То есть если бы политика отдавания всех и вся франко-англичанами не была бы исполнена ими до конца, то ни о каком разгроме союзников не могло быть и речи. Однако ж всегда отсиживающиеся за укреплениями французы вдруг решили зачем-то несколько продвинуться вперед, подставив немцам свой фланг. И аккурат так, как задумывал нападать Гитлер.
Почему?????
Причина может быть лишь одна: план нападения и план «защиты», судя по произошедшему, разрабатывался централизованно — в одном и том же штабе.
Странно? Да тут нет ничего странного. Это уже шестая нами рассматриваемая «странность», которую давно пора выводить в закономерность ведения подобного рода войн: все действующие в них «соперники» получают приказы из одного штаба.
Где он находится?
Чисто территориально он находится в Нью-Йорке. Однако ж на самом деле он куда как еще более законспирирован. Ведь один из людей, составляющих его штаб, бывшая правая рука Троцкого — Раковский, в это самое время, в качестве советника Сталина, находился где-то в местах не столь отдаленных — за колючей проволокой в Сибири. Фамилии многих масонских ставленников всплывают лишь после каких-либо крупных разоблачений действий этой главенствующей над миром организации.
Сильно засекреченные тайны этих людей, обычно не желающих раскрывать свою причастность к происходящему, выползают наружу лишь тогда, когда удается сопоставить массу удивительнейших случайностей, подобных выше приведенным, воедино. Лишь тогда можно обнаружить в их появлении некую закономерность.
Так случилось и в момент завершения той странной войны, которая велась на Западе Европы. Но она как странно началась, так и не менее странно не закончилась даже после полного и безоговорочного поражения одной из сторон.
А началась она точно по сценарию предыдущих кампаний. Первой капитулировала Голландия. Для этого потребовалось всего четыре дня.
Не многим дольше пытались сопротивляться и все иные союзники:
«В ночь на 16 мая, после пяти дней сражения, Гамелен информировал главу французского правительства, что противнику удалось прорвать оборону и ввести в прорыв значительные силы, что он не располагает резервами и “снимает с себя всякую ответственность” за безопасность Парижа (J. Chastenet. Cent ans de Republique, t. VII, p. 208)» [8] (с. 94).
Правительство Франции слезно умоляло Лондон о немедленной помощи авиацией. Но вот к месту боевых действий прибыл английский премьер. И сразу все вопросы стали безотлагательно решены… в пользу Германии:
«Черчилль потребовал решительных действий союзных войск в Бельгии, но в то же время отказывался увеличить силы британской авиации на континенте» [8] (с. 95).
Полная своевременность вмешательства эмиссара могущественной «Мемфис Мицраим» не заставила себя долго ждать:
«18 мая к вечеру армия перестала существовать, а ее командующий попал в плен. У Сен-Кантена немцы сбили последние французские заслоны. Далее на западе, кроме тыловых частей и местных гарнизонов, никаких сил союзников не было» [8] (с. 95).
То есть неделя боев — и никакая реанимация уже не спасает очередную колониальную державу, пораженную в голову масонством: вот достойный диагноз, которым болеет Запад. Масоны, словно черви, разъедающие свою страну, работают всегда не на ее пользу, но на пользу заказчика из совета дома Ротшильдов-Рокфеллеров.
«20 мая немецкие танковые дивизии, заняв Амьен и Абвиль, вышли к побережью Ла-Манша. Группировка французских, бельгийских и английских войск в Бельгии оказалась отрезанной…» [8] (с. 96).
Командование прижатой к морю группировки союзников вновь запросило Лондон о поддержке авиацией. Однако ж Уинстон Черчилль и не собирался чинить Гитлеру какой-либо разор имущества — сферы влияния были давно переделены и имущество воюющих сторон — тоже. Повоевав две с половиной недели, правительство Бельгии решило присоединиться к оказавшимся более «мудрыми» — голландцам и датчанам:
«27 мая король Бельгии Леопольд III принял решение о капитуляции бельгийской армии, хотя она еще была способна сражаться» [8] (с. 100).
И вот по какой обыденной причине. В этот день:
«…англичане начали эвакуацию из Дюнкерка…» [8] (с. 100).
Этот предательский маневр ставил под смертоносный удар в спину их союзников в странной войне.
Но и этого, судя по всему перед самым нападением Гитлера запланированного бегства, у них не должно было получиться. Ведь еще за три дня до начала эвакуации:
«24 мая, когда танковые части подвижной группы Клейста вышли на рубеж канала Аа, задача преодоления оставшейся двадцатикилометровой полосы могла быть решена одним ударом танковых дивизий. Но они были остановлены» [8] (с. 103).
В чем причина нежелания добить попавшую в окружение группировку врага?
Лишь в единственном: перед немцами был не враг, но самый настоящий в этой войне союзник!
Точно так же, как Черчилль отказался защищать Нарвик, а затем обрушивать всю мощь английской авиации на рассекающие танковые клинья Гудериана, Адольф Гитлер был вынужден произвести ответный ход. Пусть мир этого не поймет, а, точнее, «не захочет» понять, но у него тоже имеются перед «комитетом 300» за полученные от этой организации преимущества и свои обязательства. Одно из них — не трогать Англию. Потому и сама Англия столь иезуитски последовательно сдала ему, начиная с мюнхенской сделки, практически всю континентальную Европу, начиная с Австрии и заканчивая Грецией.
Вот какому удару в спину со стороны своего липового союзника, после сдачи Северной Европы, подверглась теперь эта страна:
«Справедливости ради должно рассказать, как “доблестно” воевали англичане на Крите. Блэтчи-Парк, центр английской дешифровальной службы, благодаря раскрытым кодам “Энигмы” обладал всей информацией о предстоящей десантной операции, но… беззащитные неповоротливые транспортные самолеты «Люфтваффе» прошли к району десантирования абсолютно безопасно — их почему-то не встретили заградительным огнем английские боевые корабли, их не атаковали английские истребители» [6] (с. 209).
Так что и здесь очередные «союзники» англичан оказались проданы ими буквально с потрохами: никакого сопротивления немцам в Западной Европе «Мемфис Мицраим», курирующей Черчилля с Гитлером, не предусматривалось вообще.
Предваряла данную операцию ничуть не менее странная история.
После более чем странного разгрома малыми силами в Северной Африке англичанами огромных орд итальянцев, толпами посдававшихся им в плен, лишь малый нажим на Триполи, где укрывались в тот момент жалкие остатки разбежавшихся макаронников, мог покончить с войсками Оси на черном континенте.
Такой поворот событий не входил в планы организаторов этой странной войны. А потому:
«…12 февраля от Черчилля пришла телеграмма с приказом остановить наступление… и начать подготовку к отправке возможно больших сил в Грецию... Это неожиданное решение последовало после того, как новый премьер-министр Греции согласился наконец на высадку английских войск…» [10] (с. 369).
На свою, заметим, голову…
Но, что выясняется, вовсе не для защиты этой очередной проданной с потрохами англичанами страны немцам оставлялась итальянская база в Триполи. Мало того, доставалась как сама победа в Греции, так и привезенная сюда англичанами из Африки вся их самая лучшая техника. При безпричинном отсюда бегстве англичан:
«Противнику достались все танки, большое количество военного снаряжения…» (там же).
Те самые, между прочим, танки, которые аккурат и изгнали из Африки макаронников, чьи беззубые пушченки не справлялись даже с английской отнюдь не лучшей на тот день военной техникой. Танки:
«…“матильда” оказались неуязвимыми для итальянской противотанковой артиллерии…» [10] (с. 365–366).
То есть данный театр войны представлял собой лишь испытательный полигон для подготовки немецкого вторжения в СССР — не более того.
Потому этот явный сговор Гитлера с Черчиллем, осуществленный не иначе как под патронажем все той же могущественной «Мемфис Мицраим», шит белыми нитками.
Напомним. Наполеона снаряжало в Москву братство «Луксор». Именно из него впоследствии и будет образована теперь столь знаменитая «Мемфис Мицраим». И тогда тоже: Европа оказалась покорена малой кровью. Теперь понятно почему: главной целью похода наполеоновских красных стягов являлось покорение России.
Стяги Гитлера были тоже красными. И цель похода была та же: Drang nach Osten — натиск на Восток. Потому Запад не должен был сопротивляться агрессору, но сдавать одни рубежи за другими. Что нами и рассматривается. А ведь практически во всех нами разобранных имитациях ведения военных действий присутствовали уверения англичан в помощи. Однако ж «помощь» эта почему-то всегда оказывалась чисто американского образца: в самый ответственный момент англичане закономерно подставляли Гитлеру спину своего очередного союзника, тем сдавая его агрессору «с потрохами».
Вот и вглядимся теперь: что бы произошло, если бы англичане не пообещали помощи хотя бы той же Норвегии.
Ну, во-первых, тогда бы уж эта страна не имела бы столь опереточного сухопутного воинства, состоящего из 15 с половиной тысяч человек. Ввиду нарастания угрозы нападения Гитлера, в надежде лишь на свои собственные силы, армия должна была быть увеличена, ну, хотя бы разочков эдак в пятьдесят. Захват ее территории происходил бы не так-то уж и просто. А потому вляпалась бы в ее фиорды, горные расщелины и ледники Германия точно с таким же «успехом», как в случае затяжки военных действий мог вляпаться СССР в финские болота.
Между тем именно СССР, повторив Брусиловский прорыв своих славных предшественников, второй раз в истории мировых войн пробив линию долговременных укреплений, вынудил тогда Финляндию в срочном порядке прекратить боевые действия.
На тот момент эта страна обладала следующими мобилизационными возможностями:
«…Финляндия 9 июня 1941 г. …довела свои вооруженные силы почти до 650 тыс. человек» [8] (с. 335).
Ничуть не меньшее воинство должна была бы подготовить и Норвегия, если бы Англия не приняла на себя обязательства по защите ее побережья. А ведь эти две скандинавские страны очень сходны численностью своего населения и непроходимостью природного ландшафта…
И как это ни смешно, даже с 15 тысячами защитников Норвегия продержалась дольше Франции!
Так что с этим «карликом», в случае отсутствия «союзников», Германии было бы так просто не совладать.
Все то же следует сказать и о Чехии, карликовой ничуть не менее. Именно Англия своим «союзническим» к ней «попечительством» передала ее в руки Адольфа Гитлера. И начни Чехия боевые действия против Германии, всем гегемонистским притязаниям Гитлера настал бы очень быстрый конец.
Библиография
1. Ксенофонт. Киропедия. Книга 5. «Наука». М., 1976.
2. Лиддел Гарт Б. Вторая мировая война. М., 1976.
3. История Второй мировой войны 1939-1945. Т. 2. Гречко А.А., Арбатов Г.А., Виноградов В.А, Громыко А.А., Штеменко С.М., Епишев А.С. и др. Воениздат М., 1974.
4. Маршал Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Том 1. Издательство агентства печати новости. М., 1978.
5. Полторак А.И. Нюрнбергский эпилог. Военное издательство Министерства обороны СССР. М., 1965.
6. Ставров Н. Вторая мировая. Великая Отечественная. Том I. «Август-Принт». М., 2006.
7. Семанов С. Н. Русское возрождение. «Самотека». М., 2008.
8. История Второй мировой войны 1939-1945. Т. 3. Гречко А.А., Арбатов Г.А., Виноградов В.А, Громыко А.А., Егоров Г.А., Епишев А.С. и др. Воениздат М., 1974.
9. Исаев А. АнтиСУВОРОВ. Десять мифов второй мировой. «Яуза». «ЭКСМО». М., 2006.
10. Лубченков Ю.Н. 100 великих сражений второй мировой. «Вече». М., 2008.
11. Кардель. Адольф Гитлер — основатель Израиля. «Русский Вестник». М., 2004.
12. Гудериан Г. Воспоминания солдата. «Феникс». Ростов-на-Дону, 1998.
13. Морамарко М. Масонство в прошлом и настоящем. М., 1990.
Свежие комментарии