Как советские войска брали Кёнигсберг

Административный, транспортный и культурный центр Восточной Пруссии – город Кёнигсберг – считался и в Германии, и в СССР символом немецкой мощи, направленной на восток. Взятию Кёнигсберга Сталин придавал значение, уступавшее, пожалуй, только значению взятия Берлина.

На Ялтинской конференции 4-11 февраля 1945 года Сталин получил гарантии Рузвельта и Черчилля, что после войны северная часть Восточной Пруссии с Кёнигсбергом отойдёт к Советскому Союзу.

Соответственно, для Третьего рейха удержание Кёнигсберга становилось важнейшим делом.

Численность и потери советских войск

Ещё в советское время все знали о том, что овладение Восточной Пруссией стоило Красной Армии множества жизней военнослужащих. Данные о потерях советских войск в Великой Отечественной войне не публиковались до начала 1990-х гг., поэтому циркулировали, в порядке слухов, самые разные цифры. Лично автор слышал про «600 тысяч погибших советских солдат и офицеров при взятии одного лишь Кёнигсберга».

В 1993 году Министерство Обороны Российской Федерации впервые привело официальные данные потерь советских войск в Великой Отечественной войне и по различным её сражениям. Было объявлено, что в ходе всей Восточно-Прусской наступательной операции, длившейся с 13 января по 25 апреля 1945 года, армии двух советских фронтов (2-го и 3-го Белорусских) и Краснознамённого Балтийского флота потеряли убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести 126,5 тыс. человек, а ранеными и заболевшими 458 тыс.

Ещё меньше было потеряно, как уверяют, при штурме непосредственно Кёнигсберга, длившемся с 6 по 9 апреля 1945 года. Однако точную цифру установить трудно. Современный российский военный историк Геннадий Кретинин («Правда о штурме Кёнигсберга», журнал «Москва», май 2013) утверждает, что за 1-10 апреля 1945 года в районе Кёнигсберга погибли и пропали без вести 3721 советский военнослужащий. Но он не приводит источников, на которых основывает свой подсчёт. Между тем, его работа имеет тенденцию преуменьшать численность и потери советских войск и преувеличивать, соответственно, немецкие.

Есть данные о 5597 павших советских воинах, захороненных в черте Калининграда, однако вряд ли они полностью отражают число погибших. С.А. Гольчиков в книге «Поле боя – Пруссия» (2005) приводит цифру 9203 убитых красноармейца при штурме Кёнигсберга.

Общая же численность войск советских 11-й гвардейской, 39-й, 43-й и 50-й армий, бравших Кёнигсберг, обычно оценивается в источниках в 130 тысяч, хотя тот же Кретинин утверждает, что их на самом деле было не более 101 тысячи.

Численность и потери немцев

Ещё больше разногласий возникает по численности и потерям немецких войск. Комендант Кёнигсберга, сдавшийся в плен советским войскам 9 апреля 1945 года, генерал Отто фон Ляш утверждал в мемуарах, что общая численность полевых войск и гарнизона Кёнигсберга к 6 апреля не превышала 35 тысяч человек. Однако он оговаривал – не считая частей фольксштурма.

В немецкой Википедии количество немецких военнослужащих в Кёнигсберге исчислено в 47 800. Из них в плен попало 42 тысячи. С этими данными расходятся цифры, приводимые в отечественных источниках. По донесениям командования 3-го Белорусского фронта, в плен было взято 92 тысячи немцев. Однако Кретинин признаёт, что «по большому счету, 6–10 и даже 11 апреля в Кёнигсберге были взяты в плен и задержаны все или почти все немецкие военнослужащие и основная масса гражданского населения, находившегося в городе. Практически была произведена своего рода перепись условного населения города по состоянию на 10 апреля 1945 года». Конечно, сколько-то пленных составили вооружённые бойцы фольксштурма, но вряд ли все 50 тысяч разницы между немецкими и советскими данными.

Если брать по минимуму – 35 тысяч регулярных немецких войск и 101 тысяча советских – то превосходство Красной Армии в живой силе оказывается подавляющим. Ещё больше было, очевидно, превосходство в боевой технике. Перед началом Восточно-Прусской операции советские войска превосходили немцев, согласно «Стратегическому очерку Великой Отечественной войны» (1961) по артиллерии в 3,5 раза, по танкам в 4,7 раза и по самолётам в 5,8 раза. Это соотношение не могло стать лучше для немцев после потери почти всей Восточной Пруссии, перед началом штурма Кёнигсберга.

Если из 47 800 немецких военнослужащих в плену оказалось 42 тысячи, то 5800 погибло. О потерях советских войск сказано выше. Таким образом, существенно уступая Красной Армии, особенно в технике, вермахт и в Кёнигсберге сумел нанести наступающим советским войскам потери в живой силе, по меньшей мере, не уступающие собственным потерям.

Кёнигсберг не защищался до конца

Это представляется ещё более поразительным, учитывая, что оборона немцами Кёнигсберга не была такой фанатичной, как, к примеру, оборона Берлина. Карты боевых действий показывают, что к моменту капитуляции 9 апреля больше половины Кёнигсберга ещё контролировалось вермахтом.

Однако, по мнению Отто фон Ляша, «9 апреля стало окончательно ясно, что я со своими солдатами и всем населением Кёнигсберга брошен вышестоящим командованием на произвол судьбы. Ждать помощи со стороны уже не приходилось. В течение трёх дней в городе царили смерть и разрушение, не оставалось ни малейших шансов на то, что мы сумеем выстоять своими силами или изменить безвыходное положение дальнейшим сопротивлением… С оперативной точки зрения дальнейшая оборона Кёнигсберга в тот момент уже не имела значения для исхода войны… Но больше всего на моё решение о капитуляции повлияло осознание того факта, что продолжение борьбы повлечет лишь бессмысленные жертвы и будет стоить солдатам и гражданскому населению тысяч жизней. Взять на себя такую ответственность перед Богом и собственной совестью я не мог, а потому решился прекратить борьбу и положить конец ужасам войны».

Особенно большое влияние на решение Ляша, как можно судить, оказало поведение гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха, который покинул Кёнигсберг на самолёте, хотя обещал умереть там вместе с войсками. «О так называемом последнем героическом очаге сопротивления – Кёнигсбергском замке, — пишет Ляш, — сложили кучу легенд, но все они несостоятельны… Замок действительно был оборудован так, чтобы партийное руководство после героической обороны за его стенами встретило здесь свой последний час. Гауляйтер Эрих Кох с группой партийных функционеров посетил замок еще 5 апреля… Между тем крайсляйтер Вагнер еще в марте отказался от плана оборонять замок силами партии, поскольку считал, что в случае генерального наступления русских замок будет представлять собой слишком заметную цель».

Отто фон Ляш утверждает, что в штурме Кёнигсберга Красной Армией немалую роль сыграли одетые в форму вермахта и говорившие по-немецки диверсионные подразделения из немецких военнопленных, входившие в организацию «Свободная Германия» генерала Вальтера фон Зейдлица. Они нападали на оборонявшихся с тыла и деморализовали их.