«Штука скверная, он умрет», – сказал лейб-медик Николай Арендт секунданту поэта Константину Данзасу, который провожал доктора после осмотра раненого. Впрочем, он не стал скрывать приговор и от самого Пушкина, лишь облек его в чуть более мягкую форму: «К выздоровлению вашему я почти не имею надежды»…
У Николая Федоровича Арендта – лейб-медика Николая I, опытнейшего хирурга с мировым именем, прошедшего Отечественную войну 1812 года, – сомнений в последствиях ранения Пушкина не было, как и у других лучших петербургских специалистов, приглашенных в дом № 12 на набережной Мойки. Но эти сомнения вновь и вновь возникают у тех, кто спустя годы, десятилетия и столетия мысленно переносится в тот роковой день на Черную речку. Все ли было сделано для спасения поэта? Был ли у него хоть один шанс выжить после дуэли?
РАЗВЕРНУТЫЙ ДИАГНОЗ
В терминах сегодняшней медицины развернутый диагноз раненого Пушкина выглядит так: «Огнестрельное проникающее слепое ранение нижней части живота и таза. Многооскольчатые огнестрельные инфицированные переломы правой подвздошной и крестцовой костей с начинающимся остеомиелитом. Травматогенный диффузный перитонит. Гангрена участка стенки тонкой кишки. Инфицированная гематома брюшной полости. Инородное тело (пуля) в области крестца. Флебит тазовых вен. Молниеносный сепсис. Травматический шок. Массивная кровопотеря. Острая постгеморрагическая анемия тяжелой степени. Острая сердечно-сосудистая и дыхательная недостаточность. Полиорганная недостаточность». (Подробнее см. ДАВИДОВ М.И. Дуэль и смерть А.С. Пушкина глазами современного хирурга // Урал. 2006. № 1.)
Даже неспециалисту ясно: положение было более чем серьезное. Специалист же скажет, что и при современном уровне развития медицины такое состояние пациента представляет потенциальную смертельную опасность. И лишь оперативное и грамотное медицинское вмешательство может спасти человеку жизнь…
Надо отметить, что в тот день все складывалось для поэта самым неудачным образом. На дуэль не был приглашен врач, который мог бы на месте оказать первую помощь: как минимум наложить чистую повязку на область раны, возможно, тампонировать ее для остановки кровотечения. Пушкину повязку наложили только спустя два часа, до этого остановить кровь никто и не пытался.
Далее раненого необходимо было уложить на твердую ровную поверхность (массивное кровотечение, повреждение костей таза) и как можно бережнее и быстрее доставить в госпиталь. Сегодня по пути в стационар пациенту вводились бы обезболивающие препараты, проводилась бы противошоковая терапия с помощью системы для внутривенного вливания.
Пушкин же, придя в себя после кратковременной потери сознания, еще сделал свой выстрел, после чего его волокли по снегу под руки, затем пытались тащить на шинели и лишь потом уложили на брусья, чтобы перенести в сани, а через некоторое время в карету. Трудно представить, насколько болезненными были для поэта все эти манипуляции. Неудивительно, что в пути он несколько раз терял сознание. Мороз и сильный ветер усугубляли состояние раненого, которого привезли домой спустя час и тогда только послали за доктором. Из кареты Александра Сергеевича, как известно, опять же на руках (боль, усиление кровотечения) нес до дивана слуга.
Специалисты полагают, что Пушкин потерял примерно 2 литра крови в результате ранения, а потом еще 0,5 литра от применения 25 пиявок. В совокупности это около 50% всего объема циркулирующей в организме крови. Такая кровопотеря считается массивной и требует обязательного переливания…
ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ…
В данной ситуации оперативное вмешательство – единственный способ сохранить пациенту жизнь, и провести его нужно в кратчайшие сроки. Однако такая операция возможна исключительно под общим наркозом: остановка кровотечения, восстановление травмированных сосудов, удаление пули, осколков поврежденных костей и участка поврежденной кишки, удаление крови и санация брюшной полости, постановка дренажа. А после необходима интенсивная терапия, включающая внутривенное капельное введение растворов, применение целого арсенала современных средств, в том числе мощных антибактериальных препаратов.
Но в 1837 году врачи еще только экспериментировали с переливанием крови, а раненных в живот не оперировали из опасений, что это неминуемо приведет к смерти от перитонита. О бактериях и антибиотиках, асептике и антисептике в то время не знали. Да и эфирный наркоз впервые в России был применен Николаем Пироговым лишь десятилетие спустя.
Пушкина лечили по последнему слову тогдашней медицинской науки. Кровопотерю восполняли питьем, кровотечение пытались остановить примочками со льдом, вздутие живота – с помощью клизмы и каломели (ртутного слабительного), явления перитонита надеялись ослабить прикладыванием пиявок, снять боль – каплями с опием. Сегодня, обладая знаниями и опытом многих поколений ученых, имея на руках протокол вскрытия тела поэта, мы понимаем: клизма только принесла ненужные страдания, применение пиявок усугубило анемию, каломель и лавровишневая вода были ядовиты, а капли с опием использовались недостаточно.
Если бы доктора смогли избежать этих ошибок, вероятно, в свои последние дни Пушкин страдал бы намного меньше, однако жизнь его удалось бы продлить всего на несколько часов. Спасти гения русской словесности тогда, зимой 1837 года, было просто невозможно…
Нина КАЛЕМБЕТ
Свежие комментарии