Что говорили советские военачальники о генерале Власове до предательства

Во время Великой Отечественной Андрей Власов не всегда числился в предателях. В конце 1941-го – начале 1942 года его даже называли «спасителем Москвы», воспевая заслуги военачальника в битве за столицу и размещая фото командарма на первых полосах газет.

После пленения Андрея Власова в июле 1942 года почти никто из советских военачальников о нем доброго слова не сказал, а если и говорил, то с оговорками.

Как характеризовали его самого

Российский писатель Николай Коняев в книге «Власов. Два лица» приводит сугубо положительную характеристику, данную Андрею Власову командующим Западным фронтом Георгием Жуковым 24 января 1942 года. Командующего войсками 20-й армии с ноября 1941 года Жуков отмечает как добросовестного исполнителя всех поставленных перед его армией задач, считает генерал-лейтенанта «хорошо подготовленным в оперативном отношении» и обладающим организационными навыками.

Никита Хрущев в своих мемуарах, опубликованных в 1970-х годах, называл назначение Власова в августе 1941 года командующим 37-й армией почти случайным решением (сам Хрущев тогда был членом Военного совета Юго-Западного фронта). С начала войны Власов чуть больше месяца командовал 4-м механизированным корпусом, руководить же только что сформированной 37-й армией ему поручили с целью защитить Киев. Хрущев пишет об «очень хорошем впечатлении», которое производил Власов, несмотря на то, что он входил в число генералов, потерявших свои войска: его корпус 5 августа 1941 года был расформирован. Лично член Военного совета Юго-Западного фронта Власова на тот момент не знал. По словам Хрущева, он даже запрашивал данные из Москвы, думая над кандидатурой Власова, и в итоге принял сторону военных, поддерживающих такое назначение.

Судя по опубликованной стенограмме Пленума ЦК КПСС, прошедшего в конце октября 1957 года, Никита Хрущев в своем выступлении определил командование Власовым 37-й армией как замечательное.

При этом начальник штаба 20-й армии Леонид Сандалов рассказывал о деятельности своего командарма следующие подробности: Власов, ссылаясь на различные недомогания, в командовании армией при освобождении Красной Поляны, Солнечногорска и Волоколамска фактически участия не принимал, эти обязанности Сандалову пришлось взять на себя (его командные заслуги в боевых действиях в Подмосковье отражены в его наградных документах, датированных августом 1942 года). Но в итоге все официальные лавры «освободителя Москвы» достались Власову и увенчан он был ими до времени опалы после его попадания в плен.

В своих мемуарах маршал Александр Василевский тоже негативно отзывался об Андрее Власове - командире 2-й ударной армией: он не замечал у него больших командирских способностей, считал его крайне неустойчивым и трусливым, деморализованным обстановкой, сложившейся в армии к моменту ее окружения; обвинял его в том, что он ничего не предпринял, чтобы не допустить попадания войск в котел в районе Мясного Бора.

Возвышал своего покровителя?

Военный историк Олег Смыслов в книге «Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях», рассматривая биографию Власова, упоминает о том, что в 1930-х годах Семен Тимошенко, ставший в 1940 году наркомом обороны СССР, покровительствовал будущему предателю и продвигал его по службе. И Андрей Власов, плененный в июле 1942 года, на допросах характеризовал Тимошенко как «способнейшего руководителя Красной Армии», что зафиксировано в немецких документах.

Сотрудники "Смерша" в свою очередь допросили несколько человек из ближайшего окружения Власова, в том числе его адъютанта майора Николая Кузина и походно-полевую жену генерал-лейтенанта военврача Агнессу Подмазенко. Протоколы этих допросов находятся в открытом доступе и используются многими отечественными и зарубежными публицистами в работах о Власове.

Кузин и Подмазенко, рассказывая о симпатии генерал-лейтенанта к представителям командного состава РККА, указали на семерых офицеров Красной Армии, к которым Власов относился уважительно. Кстати, Леонида Сандалова они упомянули оба. Кузин показал, что в 20-й армии командарм кроме Сандалова никого не ценил в военном плане. Сожительница как о друге Власова говорила еще об Александре Лизюкове: на базе отряда под его командованием в ноябре 1941 года 20-я армия была сформирована во второй раз за Великую Отечественную войну.

Подмазенко признавалась, что хорошие отношения ее бывшего сожителя во время, когда он командовал 37-й армией, связывали с тремя генерал-майорами – Александром Мартьяновым (в прошлом начальник штаба 4-го механизированного корпуса), Иваном Степановым (начальник армейской артиллерии) и Александром Голдовичем (начальник инженерного отдела). Последнего любовница Власова отметила особо, сказав, что командарм с Голдовичем крепко дружил.

Из офицеров 2-й ударной армии, большей частью сгинувшей в районе Мясного Бора в 1942 году, Подмазенко не назвала никого, кому бы симпатизировал Власов. Кузин же указал на двоих – на члена Военного совета армии Ивана Зуева (был убит в конце июня 1942 года при прорыве из окружения) и на начальника штаба армии (в марте-мае 1942 года) Петра Виноградова (с октября того же года полковник Виноградов, к тому времени замначальника штаба Волховского фронта, числится пропавшим без вести).